Но тот снова всхлипнул.

— Я не могу предать хозяина. Это сильнее меня.

Пока он тут совсем не разревелся, пришлось перефразировать требование.

— Скажи мне, где амулет жениха. Парня по имени Дэйчи Исима. Меня вообще не интересует твой хозяин.

Слуга перестал всхлипывать: кажется, до него наконец дошло, что амулет больше не принадлежит его хозяину, а значит, сказав, где находится вещица, слуга не предаст своего драгоценного господина.

— Соляной амулет лежит на подушке, в шкатулке… под палантином молодожёнов, у правой руки жениха, — прошептал он.

Отлично.

Значит, амулет ещё не надет.

Я склонился к уху парня.

— Если я попрошу тебя помочь, ты поможешь? Тогда твой хозяин не пострадает.

Он мотнул головой и снова всхлипнул: это действительно было сильнее его.

— Нет… простите. Я выполняю приказы только своего хозяина. Как только у меня появится возможность предупредить его об опасности, то я сразу сделаю это. Мне всё равно, чем вы угрожаете. У меня свой Кодекс Крепостного.

До тошноты честный ответ.

Ещё и свой рабский Кодекс. Ну надо же. Варварам во время промывки мозгов Жрецы ещё и Кодекс в голову устанавливают?..

Я убрал кинжал от потного лица слуги и снова сунул кляп ему в рот, а потом повторно вырубил его несильным ударом в висок.

Парень хоть и промытый на всю голову, но инвалида из него делать не хотелось — он в моих бедах не виноват.

Я приоткрыл дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, выскользнул из чайной на улицу. Через пару минут уже неспешно шёл через толпу к палантину молодожёнов, снова жуя рогалики, которые взял с подноса у ещё одного слуги.

Шкатулка, и правда, стояла справа от жениха.

Она была закрыта, и жених частенько гладил крышку рукой, будто проверяя, на месте ли его сокровище.

Я так же не торопясь обошёл палантин сбоку и встал позади толпы танцующих гостей, прислонившись плечом к стене соседнего дома. Нужно было подгадать момент, и я принялся выжидать, заодно поглощая рогалики (вкусные, заразы).

Жених и невеста постоянно приподнимались с кресел, чтобы принять очередное поздравление и подарки, молодожёны кланялись и благодарили, но почти всегда рядом со шкатулкой стояли слуги и следили за обстановкой.

Прождав около пятнадцати минут, я наконец приготовился действовать: молодожёны пошли танцевать, а под палантином остался только один слуга, да и тот глядел совсем в другую сторону.

Я присмотрел для себя пути отхода и только сделал шаг в сторону палантина, как в моё плечо вцепились чьи-то пальцы и оттащили обратно к стене.

— Ты совсем с ума сошёл?! — прошипели мне в лицо.

Мидори.

Принесла её нелёгкая именно сейчас!

Моя голова в бамбуковой шляпе была опущена вниз, чтобы спрятать глаза, но девчонка подошла вплотную и заглянула мне прямо в лицо.

— Тебя же арестуют, дурья башка, — добавила она, потом задержала дыхание и вдруг икнула, передёрнувшись всем телом. — Ой… ну вот. Это ты виноват! Я когда нервничаю, всегда икаю! А от тебя один стресс!

Я не стал суетиться и нервничать вместе с ней, чтобы не привлекать внимания.

Лишь наклонился к уху Мидори и прошептал:

— Может, ты мне поможешь стащить амулет? Отвлечёшь на себя слуг и охрану, никто ничего и не поймёт. Ты же врёшь, как богиня.

Лицо Мидори вытянулось.

Она икнула ещё громче. Бант её розового пояса на кимоно дёрнулся, будто тоже занервничал.

— Я вообще врать не умею, у меня бы язык не повернулся кому-то сказать неправду, — объявила Мидори очень правдоподобно и с оскорблённой мордашкой.

— Ну да. Конечно.

— Это ты сейчас намекаешь, что я врунья? — Она прищурилась. — Да, я врунья. Богиня Лжи и Дезинформации. И что дальше?

— Тогда мне с тобой повезло. Может, ты случайно уронишь своего Пупса и наделаешь шума? Только и всего. Он же у тебя взрывается, как я понял.

Девчонка нахмурилась и… снова икнула.

— Я когда на тебя смотрю, у меня начинается стресс.

— Тогда не смотри. Просто урони Пупса чуть дальше танцплощадки. Ты же хочешь мне помочь, я вижу. А тебя даже никто не заподозрит. Ну уронила и уронила, с кем не бывает. Ты же своего Пупса везде с собой таскаешь, и все об этом знают.

Она поморщила нос.

— Мидори Арадо никогда не роняет своего Пупса, даже когда у неё икота от стресса, поэтому тебе придётся…

Фразу Мидори не закончила.

Раздался взрыв такой силы, что нас обоих отбросило на землю, как и всех гостей в округе.

Краем глаза я успел увидеть, как вспыхивают все припаркованные верхолёты…

Эпизод 8

Взрывом раскурочило не только верхолёты, но и площадку, на которой они стояли.

Брусчатку разнесло на куски.

В пыли и дыму скрыло ближайшие дома, столы, палантины и гостей. Началась паника. Отовсюду донеслись крики, стоны и плач. В огне затрещали верхолёты, пламенем объяло все машины до единой.

Я еле поднялся на ноги и, пошатываясь, бросился к Мидори.

Девчонка никак не могла подняться, лишь перекатилась со спины на бок и закашлялась до хрипоты.

— Вставай! — Я обхватил её подмышки и рывком поставил на ноги. — Надо уходить!

Глазами, полными ужаса, она посмотрела не на меня, а на хаос, что творился вокруг.

В криках и визге гостей, в треске и гудении пламени, я не сразу различил громкие мужские выкрики:

— Чароиты! Это чароиты!

Я потряс девчонку за плечи.

— Кто такие чароиты, ты знаешь?

Она посмотрела на меня, но будто никак не могла поверить в то, что происходит, поэтому молчала.

И тут раздался ещё один взрыв, уже в центральном доме на втором этаже, а затем всю площадь по периметру окружило красное пламя, бесшумное и яркое.

Я пригнулся, толкнул Мидори дальше к стене и прикрыл собой, вжав в кирпичную кладку.

— Кто такие чароиты?! — заорал я ей в лицо.

— Через их алый огонь не пройти… — зашептала она. — Они окружили нас… мы все мертвецы… мы в ловушке…

В благоговейном ужасе Мидори уставилась мне за спину, будто увидела дьявола.

Я обернулся.

Из клубов дыма появились несколько групп высокорослых людей в чёрных балахонах и тёмных очках.

На первых взгляд ничего не отличало их от обычных людей, если не считать роста. Но когда они сняли очки, убрав их на лоб, и я вгляделся в их лица сквозь пелену дыма, то память тут же швырнула меня в воспоминания.

Глаза этих людей мерцали красным, как и у тех незнакомцев, которых я видел в поезде-портале. Это именно они похищали пассажиров.

Мать всех святых!

Неужели эти люди выследили меня? Или они по чью-то другую душу пришли?..

— Где Маямото?! — рявкнул один из чароитов, не сбавляя шага. — Выдайте мне этого грязного торгаша!!!

Крики нарастали, паника зашкаливала.

Народ разбегался кто куда, все прятались по углам, хотя выйти из круга красного огня никто не мог всё равно.

Тем временем противников в балахонах атаковала охрана.

Вперёд понеслись таранные волны Стражей, только в разы мощнее, чем те, которые я видел у Горо и Мичи. Сверкнули энергетические щиты, разросшиеся до гигантских размеров.

Вслед за таранами с флангов на чароитов ринулись Витязи: один с мечом, второй с молотом. К ним присоединилась добивающая группа с оружием, очень похожим на ручные противотанковые гранатомёты.

Они, как фокусники, вытащили оружие будто из рукава.

Грянул залп.

В чароитов полетели сгустки зелёного огня. Прямо в полёте он размножился на звёзды и шквалом ударил по врагам. В горах Ютаки загремело эхо, на площади загорелись палантины, ковры и скатерти на столах.

Атака нарастала.

В охране был даже шаман. Всего один, зато какой!

Он встал позади всех, вынул маленький бубен из рукава, опустил его вниз, и тот увеличился в размерах, а потом раздался жуткий звук удара о натянутую кожу барабана.

Округу оглушило горловое пение.

Брусчатка и стены домов задребезжали, затряслась земля, завибрировал воздух, в ночи затрещали молнии — они атаковали чароитов прямо с неба, будто разрядами ударила сама луна.