— Я изучила много документов в библиотеке Атифы и кое-что отыскала, — добавила Мидори. — По всем признакам, есть одно упоминание о Камэко Чи даже в народе. Южная волшебница Камэко — это прообраз той девушки из пьесы о четырёх лотосах. Девушка по имени Нуо, помнишь? Она жила в глухой деревне, трудилась от зари до зари. Вышивала лотосы на одеждах богатых господ, а потом встретила раненого принца Рю Усана, который потом её спас. Это прообраз Ратибора Колида.

Я плоховато помнил весь сюжет этой пьесы, но имя Рю Усана сразу всплыло у меня в памяти.

— Хочешь сказать, что в народе сохранилась легенда о Камэко и Ратиборе?

— Да! Там много зацепок и схожих деталей. Как бы род Искацин ни вытравлял знания о Колидах и Чи, из людской памяти невозможно вытащить это полностью. Оно сохранилось в легенде, поэтому...

Мичи ткнул меня локтем и перебил Мидори.

— Давай, я скажу короче, а то она уже все мозги нам вынесла про свою пьесу. Мидори предлагает искать ту деревню, в которой якобы жила Нуо, а в Янамаре хренова куча деревень...

— Есть одна деревня, где живут вышивальщицы! — встрял Горо. — Называется Дзию. Не слышали?

Он покосился на Кудинова, кашлянул и добавил уже тише:

— Эта деревня на севере Янамара, в лесу. На границе с княжеством Сатория. В Дзию живёт много вышивальщиц. Их одежда даже в городе продаётся, она в традиционном стиле, шьётся по древним методам и стоит очень дорого. У меня была пара таких кимоно... раньше.

Мидори поморщилась, всем видом показывая, что идея ей не нравится.

— Нам надо проверить другие точки, их ещё восемнадцать. А вот про Дзию я слышу впервые. Может, ты вообще врёшь?

— Он не врёт, — возразил Кудинов. — Я тоже слышал про Дзию, но в памяти затёрлось настолько, что я даже не вспомнил про неё. — Он глянул на Горо. — Надо и её проверить. Молодец, что сказал.

Кудинов показал на карте, где находится Дзию, и это оказалась самая дальняя точка из всех.

— Будем продвигаться по восточной части Янамара на север, Дзию проверим тоже, — сказал я.

Так мы и сделали.

Вшестером отправились по джунглям и принялись проверять точку за точкой. Это были не только деревни, но и пруды, горы, поля и речные берега. Об этих местах Мидори нашла упоминания или намёки в библиотеке Атифы, когда изучала книги о древнем роде Чи, но чаще она вспоминала свою любимую пьесу.

Когда мы добрались до первого вонючего болота... очень вонючего... Мидори объявила:

— По легенде, тут жила ведьма, которая забрала душу Нуо. Но я ничего тут не ощущаю. Здесь знака нет. Пойдём дальше.

И мы шли дальше.

— А вот тут Рю Усан впервые признался Нуо в любви.

И опять мы шли дальше.

— А вот тут Рю Усан впервые поцеловал Нуо.

— А вот тут он подстрелил утку на ужин.

До захода солнца мы успели проверить четыре точки, но мне всё сильнее хотелось придушить Мидори с её пьесой, только ничего другого у нас не имелось.

Назавтра всё началось по-новой.

Как только Мидори подходила к нужным местам, то останавливалась, прикладывала ладонь к земле, стояла так недолго и проверяла, есть ли тут знак силы Камэко Чи. Ну а потом выдавала вердикт:

— Нет, не чувствую. Здесь ничего нет. Пойдём дальше.

И мы опять отправлялись дальше.

Так прошло ещё три дня. Точка за точкой, Мидори проверяла землю, траву, деревья и, кажется, сам воздух, пыталась уловить влияние силового знака Сферы Памяти Нагину, но пока ничего не ощущала.

С каждым днём девушка всё больше мрачнела и теряла надежду. Отец, как мог, поддерживал её.

Мичи и Котов постоянно были начеку, как и я с Демоном. Горо же вообще всегда вызывался дежурить и не смыкал глаз по ночам. Он постоянно был неподалёку от Мидори, но делал так, чтобы она не замечала его, да и лишний раз её отца старался не злить.

На седьмой день поисков мы проверили уже пятнадцать точек из двадцати одной.

Демон каждую ночь уходил охотиться в лес и возвращался с добычей, чаще всего с кабаном.

— А теперь пожра-а-ать, — скалился он в нетерпении. — На тебя же никакой надежды не осталось!

Зверь ждал, пока я сначала сам отрежу кусок мяса и оставлю его себе, а уж потом приступал к трапезе и моментально пожирал остальную тушу. После этого он ходил довольный весь день и даже не ворчал, а ночью снова уходил на охоту.

Мы продолжали проверять точку за точкой, продвигаясь по восточной части Янамара к северу, в сторону Дзию и границы с Саторией.

Шестнадцатая точка.

Семнадцатая. Восемнадцатая.

— Нет, опять ничего не чувствую, — мрачно сообщала Мидори, и мы шли дальше.

На девятую ночь она явилась ко мне в шалаш, почему-то вместе с сумкой наперевес. Я уже спал, но она будто этого не заметила. Уселась на импровизированную кровать из веток и кителя и сокрушённо обхватила руками голову.

— Почему ничего нет, Кирилл? Ну почему мы ничего не можем найти? А может, этого знака вообще не существует, и легенды Колидов врут? И свиток врёт? И пьеса врёт? Все врут?

— Никто не врёт. — Я поднялся с лежанки и уселся рядом с Мидори. — Найдём. А если не найдём, то будем действовать по плану.

Девушка отчаянно посмотрела на меня.

— Мы должны найти знак. Мы должны вернуть варварам память и магию. Не на одном тебе всё держится, Кирилл. Я тоже должна хоть что-то сделать. Что-то важное, как наследница божественного рода Чи. И, кстати, насчёт важного... у меня тут кое-что есть для тебя...

Она полезла в свою сумку и вынула... кубок Колидов. Один из тех двух, которые добыла Акулина в доме Ланне. На янтарной чаше мерцали белые кристаллы.

Это был «кубок, вызывающий любовь».

— Может, ты из него выпьешь? — краснея, предложила Мидори.

Я уставился на девушку, потом на кубок, и снова на девушку.

— Как он вообще у тебя оказался? Я оставил его на хранение Галею.

— Он отдал его мне. Я рассказала ему о своём предназначении и воле свитка, и мой приёмный отец сразу отдал кубок мне. А ещё строго-настрого велел, чтобы я напоила из кубка тебя.

— Строго-настрого велел?

Мидори покраснела ещё гуще.

— Ну да. Сказал: "Иди и предложи ему кубок где-нибудь в тихом месте... например, в шалаше. А когда он выпьет из него, то сразу всё будет хорошо".

— Так и сказал?

— Ну да. И ещё добавил: "Он же как Рю Усан из твоей любимой пьесы, он такой красивый".

— Это Галей так сказал? Что я такой красивый?

— Ну да... сказал, что ты... ну... очень симпатичный и всё такое.

Я вздохнул и поднялся с лежанки.

— Ты умудрилась стащить у Галея кубок?

— Да, стащила! — с отчаянием призналась Мидори. — Я ведь тоже могу использовать кубки Колидов, как и ты. И я подумала, что если напою тебя из кубка любви, то ты временно влюбишься в меня, а потом мы могли бы прямо здесь...

— Ты издеваешься?

Я уже собрался забрать у неё кубок, но она вскочила, отбежала в сторону и схватила одну из веток с лежанки. С неё сразу же потёк сок, а сама ветка сморщилась и усохла. Всю жидкость Мидори собрала в кубок и протянула его мне.

— Выпей, будет вкусно. Это полезное растение, сок его листьев имеет сладковатый привкус и очень бодрит. А ещё говорят, увеличивает... э... мужскую силу.

Отлично. Она ещё и о моей мужской силе беспокоится.

Девушка поставила кубок на лежанку и начала раздеваться. Расстегнула пуговицы на куртке, потом — на рубашке. Я проследил за её торопливыми руками и спросил напрямую:

— Ты говорила, что нашла способ воскресить Камэко Чи, но скажешь только в Янамаре. Ну и что за способ?

Пальцы Мидори замерли на пуговице, а потом руки девушки опустились.

— Это называется «грядущая жертва». Мумия Камэко не убьёт меня сразу, когда воскреснет, а только через время. Но причина отсрочки должна быть чудовищно важной, чтобы мумия согласилась. Я хочу попросить Камэко подождать, когда у меня родится ребёнок. Ведь и сама Камэко хотела бы возродить род Чи. Уверена, она согласится на это. Но она должна почувствовать, что ребёнок действительно зачат, и я её не обманываю. Вот поэтому я принесла сегодня этот кубок и хотела...