— Они сожгли деревню... Кирилл... ничего не осталось, знак пропал... я его больше не чувствую...

Я крепче прижал её к себе, а сам быстро оглядел округу. Деревня дымилась, едко несло гарью, даже жар от пожара ещё не выдуло. Дома, изгороди, садовые деревья, огороды — всё это было сожжено не так давно.

От Дзию остались только почерневшие останки, но убитых или раненых не было видно, деревня будто вымерла. Скорее всего, жителей увели отсюда, а потом всё сожгли.

— Они тоже искали знак, да? — тихо спросил Мичи, подходя к нам.

— Похоже на то, — ответил я. — Больше причин сжигать деревню не было.

— Вот ублюдки, — сплюнул Котов. — Они надеялись, что в огне сгорит и знак Нагину.

Мидори продолжала всхлипывать.

— Я больше ничего не чувствую. Знак исчез. Они уничтожили его.

Я переглянулся с парнями, а потом — с отцом Мидори. Тот покачал головой.

— Так просто силу Сферы Памяти не уничтожить. Камэко Чи не была настолько глупа, чтобы спрятать знак там, где его легко сжечь огнём Ган. Нужно лишь разгадать. Как говорят мудрецы, когда один видит тину на дне пруда...

— ...другой любуется цветком лотоса на его поверхности, — вдруг закончил за него Горо.

Он подошёл и встал рядом со мной, затем внимательно оглядел пепелище и добавил, обращаясь уже ко мне:

— Этот пожар должен был помешать нам, но он нам и поможет. Нужно лишь посмотреть на это событие под другим углом.

— Но как? — Мидори со слезами уставилась на Горо. — Как на него смотреть? Всё сгорело! И я ничего не чувствую, чурбан ты янамарский!

Она не поняла, на что намекает Горо.

А вот я, кажется, понял и уже через десять секунд карабкался по одному из уцелевших деревьев на краю деревни.

— А ты молодец, Исима, — прошептал я себе под нос, когда поднялся на самый верх и посмотрел на пепелище с высоты.

Деревня действительно сгорела полностью, гигантским пятном она чернела посреди леса. Пожар захватил и деревья вокруг Дзию, и поле пшеницы, и коровники на окраине, и даже торфяное болото неподалёку.

Но кое-что осталось. Его не сжёг огонь Ган, как бы он тут ни бушевал, и как бы ни надеялись на это люди императора.

Я быстро спустился с дерева и скомандовал всем:

— Идём к полю! Там стоит каменный колодец. Это единственное, что не сгорело во всей округе.

Через пятнадцать минут мы уже подходили к тому месту, где стоял колодец. Приближаясь, я спросил у Мидори:

— Ну? Ты что-то чувствуешь?

Та покачала головой.

— Нет. Ган всё уничтожил. Этот колодец ничего нам не даст. Это обычный колодец, которых тысячи в Янамаре.

Мы окружили колодец. Он был старый, очень старый. Кладка кое-где осыпалась, сооружением не пользовались уже много лет, поэтому закрыли его каменной крышкой, чтобы никто не свалился.

Приняв образ Следопыта, я ухватился за тяжеленную крышку и сдвинул её в сторону. Наверное, мне показалось, но изнутри на меня пахнул свежий ветер с ароматами лотосов. Это длилось всего мгновение, но я его ощутил так сильно, что мурашки пронеслись по телу.

— Мидори, а сейчас?.. Ты чувствуешь что-нибудь?

— Не знаю... не уверена... — прошептала она, заглядывая внутрь, в тёмную бездну.

— Тогда проверим! — Не спрашивая разрешения, я обхватил Мидори одной рукой, а второй взялся за край колодца и полез внутрь.

— Ты пси-и-их! — зашипела на меня девушка, когда мы спустились уже метров на двадцать. — Ты псих, Волков! Я не хочу туда!

— Мы ненадолго.

— Ненавижу тебя, дурак. А я ещё переспать с тобой хотела. Да ни за что на свете! Я не хочу, чтобы такой придурок был отцом моих детей!

— Не ори, — прошептал я. — Тебя отлично слышно наверху.

— Правда?.. — Мидори моментально стихла и покраснела.

Я тем временем цеплялся когтями за каменную кладку и спускался всё ниже, крепко прижимая девушку к себе. Колодец казался бесконечным, и всё больше я убеждался в том, что мы на правильном пути. Не знаю почему. Интуиция или родовая память.

Мидори тоже всматривалась вниз и изучала колодец. Она воспользовалась друидской магией и создала в ладони цветок лотоса. Он, как ночник, замерцал в кромешной темноте и осветил нам путь.

Когда мы спустились ещё метров на пятьдесят, девушка внезапно вцепилась мне в руку.

— Кирилл... я чувствую... — Она вытаращилась на меня, как ненормальная. — Я ЧУВСТВУЮ! ОН ЗДЕСЬ!..

Мидори никак не могла успокоиться, и мне пришлось остановиться, чтобы она случайно не упала вниз.

— Не дёргайся и не верещи, — попросил я. — Держись крепче. Продолжаем спускаться.

— О, Кирилл... ты был прав, прав, прав... — зашептала она мне в ухо. — Почему я сразу тебе не поверила? Мне казалось, ты врёшь, чтобы меня утешить.

— Я не вру по пустякам, как ты.

— Ой, ну надо же. Соврала пару раз в жизни, что с того? Кому от этого плохо?

Я мысленно помолился за того парня, кто на ней женится, и кому она потом будет выносить мозги.

Дна колодцу всё не было видно, а я продолжал спускаться. Каменная кладка становилась влажной и скользкой, приходилось глубже всаживать когти в пазы между камнями.

— Кирилл, смотри! — Мидори вытянула руку с лотосом.

Он вспыхнул светом ярче, от него распространился аромат.

— Знак Камэко близко. Моя сила реагирует на него.

Я уже не смотрел на цветок, а уставился на дно колодца внизу. Мы наконец достигли его, спустившись метров на двести, не меньше. Там не было воды — совершенно сухо. Только редкие капли просачивались порой меж камней и стекали по старой каменной кладке.

Спрыгнув вниз, я отпустил Мидори и принялся внимательно осматривать дно и стены, принюхался, ощупал камни.

Мидори подняла свой лотос выше, освещая узкое пространство.

— Знак здесь, я ощущаю, но не вижу его.

— Вспомни, что ты знаешь о Камэко. Может, это нам поможет.

— Ну... это великая волшебница южных лесов, так её называли другие полубоги. Её знаком силы была Сфера Памяти Нагину, что символизирует соляной знак «ключ», но я не вижу тут никакого ключа.

— Если есть ключ, значит, должна быть и замочная скважина, так? — Я цеплялся за каждую догадку, даже самую глупую. — И куда стекают эти капли? Почему на дне нет воды?

— Это важно? — вскинула брови Мидори. — Колодец старый и мог просто пересохнуть.

— Посвети сюда. — Я опустился на колени и тщательно обшарил каменистое дно руками. — Почему дно сухое?

Затем замер и взглядом проследил, как одна из капель тягуче стекает по стене, потом соединяется с другой каплей, и вместе они продолжают спускаться ниже по выпуклым камням.

Объединившись с ещё одной каплей, вода продолжила движение вниз и... вбок. Её будто что-то приманило. Я напряжённо всматривался в движение капель, а те всё текли по странной траектории, известной только им.

Мидори вместе со мной тоже смотрела на капли.

— Они как живые... невероятно.

А ведь она была права: капли выглядели не совсем обычно. Правда, как живые.

— Кажется, это не вода, — пробормотал я, — это что-то другое... вроде жидкой алхимической стали... только прозрачная. Или это яд?

Мидори собралась прикоснуться к каплям, но я удержал её руку.

— Погоди. Не трогай.

Наконец в стене у самого дна мы увидели ту самую точку, где капли просто исчезали. Не вставая с колен, я быстро вытянул меч, воткнул остриё меж камней и отковырнул часть кладки. Она поддалась не сразу, пришлось надавить сильнее и добавить резерва в клинок.

Камень выскочил из стены, со стуком упал на дно...

...а вместе с ним провалилось и само дно!! Оно просто провалилось под нами, будто кто-то толкнул его вниз!

— А-а-а-а-а-а-а!!!! — вскрикнула Мидори.

Кажется, я сам заорал от неожиданности, но всё же успел зацепить плечо девушки одной рукой. Вторая уже вбила меч в стену, но на клинке мы продержались не дольше секунды. Каменная кладка будто выплюнула мой меч из себя, и мы полетели в непроглядную темень колодца.