За каждым нашим шагом из укрытий следили десятки глаз.

Все ждали малейшей ошибки, чтобы освободить пленницу, а мы продолжали идти, беспрерывно следя за действиями противника.

Напряжение так и вибрировало в воздухе.

— Кирилл… — снова зашептала Бородинская, но теперь её тон был не заигрывающим, а тревожным. — Под ногами что-то… оно движется… прямо под землёй… и ползёт за нами… ты чувствуешь? Будто змеи…

Девушка была босиком, поэтому ощущала движение почвы лучше меня.

Я сразу понял, о каких змеях она говорит.

Друиды задействовали тернии, но пока не атаковали, а заставляли плети незаметно следовать за нами под землёй. Возможно, выжидали момента, чтобы схватить кого-то за ногу и нарушить плотный строй.

Спасением мог стать каменистый пригорок, он начинался ближе к ущелью. Только до него оставалось ещё около тридцати метров.

— Двигаемся правее, к каменистой площадке, — тихо сказал я парням. — Ускорьте шаг. Там дальше овраг. Если атакуют и раскроют пленницу, сразу перегруппируйтесь и продвигайтесь к мосту, как планировали.

Группа тут же скорректировала направление и ускорилась.

— Их становится больше… Кирилл… — нервный шёпот Бородинской стал громче. — Там всё кишит змеями…

Теперь я и сам ощущал движение почвы, даже через подошвы ботинок.

— Под ногами какая-то хрень, — вскоре сообщил мне Платон Саблин.

— Да, там ползает… — начал Андрей Котов.

Фразу закончить он не успел.

Перед нами, прямо на пригорке, к которому мы двигались, появились три крупных панголина. Ими ловко управляли седовласые всадницы — те самые Друиды, которые не дали пройти предыдущей группе.

Нам пришлось остановиться.

— Отдайте нам Стефану, и останетесь целы! — крикнула женщина на среднем панголине.

— Уйдите с дороги, и мы вернём вашу Стефану! — громко ответил я.

Старушка не собиралась с нами торговаться, я видел это по её глазам.

Для неё наше пленение стало принципиальной задачей. Она, скорее, пропустила бы всех остальных, но только не нашу группу. Очень не вовремя вспомнились слова Стефаны насчёт откручивания моей головы.

Тем временем почва под ногами начала дрожать и приподниматься буграми.

— Отдайте нам Стефану! — повторила женщина. — Сдайтесь добровольно и по-хорошему! Мы вас всё равно не пропустим!

— А придётся, — ответил я и посмотрел в глаза её панголину, после чего отдал приказ команде: — Продолжить движение!

Группа двинулась прямо на трёх Друидов.

Я вышел на полшага вперёд, по-прежнему ведя Бородинскую перед собой и держа меч у её шеи, а сам смотрел в глаза то одному, то другому, то третьему панголину.

Они и без того нервно перетаптывались, но сейчас захрюкали и попятились, стремясь убраться с моего пути. Усиливая эффект, я улыбнулся им, а лучше сказать — оскалился, давая понять, кто тут хищник, а кто — травоядное.

Животные шарахнулись в стороны.

— Эй! Мартис! Что с тобой, мальчик?! Мартис! — прикрикнула на своего питомца одна из женщин. — Стоять! Мартис, стоять!

Но панголин отходил всё дальше, а за ним — и другие.

Команда продолжила движение, пока не достигла пригорка. Возня терний под ногами прекратилась, и мы, не останавливаясь, поспешили к ущелью, уже по твёрдой каменистой возвышенности.

Только радоваться было рано.

Нам предстояло преодолеть ещё пятую часть пути, а позади нас остались три сильных Друида, которые вряд ли простят такую наглость.

Слух уловил еле слышный треск почвы по обеим сторонам пригорка.

Значит, решили атаковать.

— Разгруппироваться! — тут же приказал я.

Команда молниеносно разъединилась на мини-группы, и все спрыгнули в овраг. Девчонки одним рывком развязали себе руки, затем стянули с голов кителя и схватили мечи у тех, кто был позади.

Платон Саблин крепче обхватил Стефану и вместе с ней понёсся к ущелью под прикрытием своего младшего брата.

Чутьё меня не подвело.

В следующую секунду на том месте, где только что шла группа, столкнулись два потока терний, выросших по обе стороны пригорка. Шипастые лозы сплелись в смертельную ловушку, но никого не задели.

Я тоже рванул к ущелью. Побежал позади всех, чтобы контролировать каждого.

Атака Целителей не заставила себя ждать.

По земле, камням и броне застучали ядовитые стрелы. В лицо пахнуло жгучим облаком, и пришлось задержать дыхание.

Я отчётливо увидел, что четверо добежали до моста: сёстры Аверьяновы, Андрей Котов и Егор-Глыба. Ещё трое были на подходе: Платон со Стефаной на руках и Тарас.

А вот остальным пришлось туго.

Исидора и Лёва прорывались через ядовитые облака и тащили кашляющего кровью Якова, а их прикрывал Эд Коховский, отбивая мечом летящие стрелы и подставляя броню.

Но больше всех не повезло Бородинской.

Её скрутило терниями прямо в овраге и повалило на землю. Девушка отчаянно рубила мечом крепкие плети, но это почти не помогало.

Я прибавил скорости, хотя и так бежал на пределе.

— Ра-а-а-а-да-а-а-а! — закричали сёстры Аверьяновы около моста.

Они рвались к подруге на помощь, но их удерживали Котов и Глыба — была договорённость не кидаться в пекло, если в этом нет острой необходимости.

А её пока не было.

Я уже нёсся Бородинской на помощь.

Тернии тем временем вытащили девушку из оврага, прижали к земле и потянули в разные стороны, будто пытаясь разорвать.

Она завопила от адской боли как раз в тот момент, когда я подскочил к ней и, размахнувшись, рубанул по плетям.

Потом ещё раз.

И ещё раз.

Рубил, как заведённый, кромсал, рассекал эти грёбанные корни, а те вились, как чёрные змеи, кололи шипами и всё росли и росли.

— Кири-и-и-и-и-ил… — Девушку выгнуло.

Стиснув зубы, я снова размахнулся и рубанул так, что по рукам ударила боль и пробрала до самого темечка.

Часть терний рассекло.

Я задействовал всё, что мог: и знак Ган на клинке, и урон от брони, и всю физическую силу, что у меня была.

Мои ноги тоже окутывало плетьми, но я не переставал освобождать Бородинскую, и вот что странно: с каждым ударом моя сила не терялась, а росла. Теперь мне хватало только пары взмахов, чтобы рассечь не самый тонкий корень.

Я ускорился, и в итоге искромсал всё вокруг.

Затем ухватил девушку за исцарапанную руку и рывком поднял на ноги.

— Беги!

Она вцепилась в мои плечи.

— А ты?..

— Беги, мать твою! Это приказ!!! — Я с силой толкнул её в сторону ущелья.

Она рванула к остальным, на ходу отбиваясь бронёй от ядовитых стрел и закрыв ладонью нос и рот. Под её ногами то и дело вырастали тернии, но сильная и выносливая Бородинская бежала так быстро, что плети не успевали за неё зацепиться.

Я бросил лишь короткий взгляд в сторону моста, чтобы убедиться, что команда на месте.

А потом всё вокруг меня окутало плетьми. Они выросли отовсюду, из каждого сантиметра земли рядом со мной и закрыли обзор. Я оказался в колодце из шевелящихся шипастых терний, и стены всё сужались, чтобы полностью окутать моё тело.

Одно мне удалось разглядеть за всем этим хаосом природы — как за стеной терний встали три седовласые всадницы на панголинах и вскинули руки к небу.

Ну что ж, потягаемся…

Я принялся рубить направо и налево с такой силой, какой никогда за собой не замечал. В лицо летели солёные брызги от сока рассечённых корней, жгли глаза, текли по рукам, шипы резали кожу и кололи тело, а я всё махал мечом.

Эта битва почти не приносила результата.

На месте убитых терний вырастали другие и снова принимались атаковать, опутывать ноги и руки, цепляться и тянуть в стороны, пытаясь распять меня прямо в воздухе.

И пока я рубил плети, не давая им окончательно победить, из моей головы не выходили слова Стефаны: « …корни вырастают из земли и опутывают тело жертвы за считанные мгновения. Разрубить их сложно, особенно когда они окрепнут на воздухе…».

Это значило, что пока тернии под землёй, они слабы.

Рубанув в очередной раз по стене из плетей и опять получив сноп брызг в лицо, я взял меч обратным хватом и со всего размаху вонзил клинок в землю у своих ног. Звериная чуткость моментально отметила изменения: часть плетей будто вздрогнула от боли.